Глава V
ДИАФИЛЬМЫ ПО КИНОФИЛЬМАМ
ДИАФИЛЬМЫ ПО КИНОФИЛЬМАМ
Раньше почти все диафильмы начинались вводным титром. Вводный титр вполне оправдан, когда он знакомит зрителя с малоизвестной ситуацией или когда в нем содержатся важные для экранизируемого произведения обобщающие идеи или оценки и высказывания великих писателей, критиков, ученых. Но часто титр дается просто для того, чтобы поставить на место диафильм в пространстве и времени. Нередко титры предвосхищали содержание всего диафильма: этот диафильм рассказывает о героической борьбе ребят с немецкими оккупантами в такието годы там-то и там-то.
Обесценивая завязку, такие титры гасили интерес к диафильму. Вводились они из чрезмерной боязни «непонятности». Работа над переложением кинофильмов подсказала, как можно обходиться без титра и быстро «поставить диафильм на место».
Диафильм «Ленин в Октябре» начат с пяти игровых кадров, рисующих Петроград в предоктябрьские дни. Затем понадобился лишь короткий аншлаг (какие применяются и в кино), чтобы указать время действия — «Шел октябрь 1917 года».
Диафильм «Над Тиссой». Два первых кадра коротко рассказывают о месте и времени действия. Первый кадр — цветущие мирные долины Прикарпатья. Второй кадр — мчащийся поезд уточняет представление о месте действия и, кроме того, вносит новый психологический нюанс — долины мирные... но здесь стык многих границ. Это вносит некоторое напряжение, ожидание чего-то еще неясного.
Без всяких «однажды» или других вспомогательных, надоедливых слов сценарист переносит действие в купе вагона и опять-таки ненарочито, в живом диалоге знакомит зрителя с персонажами картины: старшиной Иваном Белограем и директором леспромхоза Дзюбой. Так же естественно, устами собеседников, обрисовывается своеобразная интригующая ситуация: демобилизованный фронтовик Белограй едет повидать Терезию — девушку, которую видел лишь на фотографии, но с которой вел длительную переписку.
Читатель, вероятно, хорошо помнит полный обаяния фильм «Счастливого плавания».
...Вскоре после Великой Отечественной войны в Нахимовское училище прибыли новый воспитанник — мальчик Станицын, участник боев, юнга, словом, бывалый флотский, и новый воспитатель капитан Левашов. Ребята нахимовцы жаждали подвигов, грезили о героях, а вновь прибывшие не отвечали их представлениям о настоящем моряке. Как жизненна и ненарочита была эта психологическая завязка в кинокартине. Какой вялой, тенденциозной и назидательной стала она в первых вариантах диафильма при попытках возможно точнее описать «словами от автора» Станицына и капитана Левашова, описать все нюансы в отношениях к ним нахимовцев. Решение подсказала сама картина: ничего не описывать, не детализировать, а дать слово самим нахимовцам, дать хотя бы коротенький игровой кусок:
«— ...А почему на воротнике три полоски?
— Ага, не знаешь! Ребята! Да он и не моряк совсем!»
Этот короткий игровой кадр явился гораздо лучшей, острой завязкой для «линии Станицына», чем все попытки пересказа.
Новый воспитатель капитан Левашов (артист Н. Черкасов) показался ребятам придирчивым, «сухопутным», не был в их глазах наделен чертами моряка, а главное — «ни одного ордена». Эту психологическую завязку для «линии Левашова» гораздо ярче и короче авторских сентенций дал одной репликой самый маленький из нахимовцев, трогательно смешной в своем непреклонном стремлении к романтике, к морской героике. Он же своим остолбенелым изумлением дал развязку, подвел неожиданный итог постепенно менявшемуся отношению воспитанников к новому воспитателю: "А говорили — ни одного ордена!»
Одной из болезней роста диафильма было чрезмерное стремление «выпрямить экранизируемое произведение», стесать все ответвления, сгладить резкие, контрастные переходы в монтаже. Думается, что в лечении этой болезни большую роль сыграло воздействие кино. Исподволь, то тут-то там стали появляться свежие способы монтажа, более разнообразной становилась композиция.
В одном из эпизодов диафильма «Ленин в Октябре» был применен «обратный ход» — смещена хронологическая последовательность. В том же диафильме немало удачных резких переходов от кадра к кадру. Например:
Общий план. Петроград. На каждом углу юнкера проверяют документы. «Кого они ищут?» — спрашивает прохожий. — «Немецкого шпиона какого-то, Оленина, что ли»,— отвечает солдат.
Общий план. Клубы пара, паровоз мчится к Петрограду.
Крупный план. Ленин у окна паровоза.
В этом эпизоде монтажная связь оставляет место для домысла, который усиливает эмоциональное воздействие. Враги революции ищут какого-то Оленина. Не сразу понятно, кто он. Мчится паровоз. Крупно — у окна Ленин. Связь кадров держится здесь не на грамматически отутюженных текстах, а на подготовленных ассоциациях.