Глава VI
ОБЩЕСТВЕННОПОЛИТИЧЕСКИЙ И НАУЧНОПОПУЛЯРНЫЙ ДИАФИЛЬМ
ОБЩЕСТВЕННОПОЛИТИЧЕСКИЙ И НАУЧНОПОПУЛЯРНЫЙ ДИАФИЛЬМ
Тема современности стала в диафильмах доминирующей, а решительный поворот к ней совпал с резким подъемом качественного уровня. В конце пятидесятых годов и особенно в начале шестидесятых быстро формируется и выходит на авансцену новый жанр в диафильме — диаочерк. Нельзя сказать, что за все предшествовавшее время не было создано ни одного очеркового диафильма. Были и такие диафильмы. Но все же они оставались единичными. Да, кроме того, слово «очерковый» они не всегда носили заслуженно. Напомним читателю, что общественно-политические и научно-популярные диафильмы имеют несколько разных видов:
• подбор иллюстративного ряда с краткими наименованиями в подписях к каждому кадру;
• подбор иллюстраций с расширенными подписями аннотациями.
Мы условились называть такие диафильмы диасериями. Когда-то они были господствующим видом, теперь потеснились, уступив место другим жанрам. Однако их ни в коей мере нельзя считать примитивными, отживающими формами диапозитива. Они имеют право на жизнь и будут иметь.
Основная черта диасерий-пособий — отсутствие в них литературной связи между кадрами. Если, например, представить себе субтитры старой диасерии о Н. Пржевальском, вынесенными на лист бумаги, то получится такого рода бессвязица (хотя вообще логика в развертывании темы в этой подборке, конечно, есть):
Знаменитый русский путешественник, исследователь Центральной Азии, географ Н. М. Пржевальский,
Кадетский корпус, где учился Пржевальский.
Группа офицеров полка, в котором служил Николай Михайлович.
Уссурийская тайга.
Охотники племени удэге, сопровождавшие Пржевальского в его первом путешествии.
П. П. Семенов-Тян-Шанский — основоположник русской географической науки... и т. ц.
От диасерий отделились собственно диафильмы с цельным, связным текстом. Они и заняли основное место в общественно-политической и научно-популярной тематике. Дальнейшее развитие этого жанра вело к формированию диаочерка. Путь был длинным и тернистым. Еще в сороковых годах появление каждого диафильма со связным текстом привлекало (внимание, как удача («Смотрите, автору удалось такую сложную тему, как «Учение Дарвина», дать цельным рассказом, текст читается так же легко, так же логично развертывается, как литературный очерк»). Теперь текстовая связь—просто элементарное требование. Но первые шаги были сопряжены со своими особыми трудностями, о которых нельзя не вспомнить и которых не знали или почти не знали авторы художественных диафильмов.
Дело в том, что у составителей публицистического или научно-популярного диафильма имелись гораздо меньшие художественные средства по сравнению с возможностями, которыми располагали авторы художественных диафильмов. Зрительный ряд рисованного диафильма, а также диафильма, составленного по кинокартине, представляет собой художественно-организованное целое, а зрительный ряд публицистического или научно-популярного очерка таких качеств не имеет и полностью иметь не может, так как кадры в нем не рисуются, а подбираются из готового иллюстрированного фонда: из книг, из музеев, из фототек различных учреждений.
Вместе с тем существенно иной становится и работа сценариста. В художественном диафильме он сам диктует зрительный ряд, дает заказ художнику-исполнителю. В публицистическом же диафильме сценарист во многом зависит от изобразительного материала, который почти всегда разнороден; он пишет сценарий на основе имеющихся иллюстраций, подчиняется им и нередко вынужден менять свой первоначальный замысел.
К тому же наличие готовых изобразительных материалов далеко не безгранично. Для иллюстрации узловых положений той или иной темы более или менее подходящие фото подобрать обычно бывает возможно; однако подобрать такие фото, из которых можно было бы создать целостный монтажный ряд, значительно труднее. Удается это лишь в редких случаях. Кроме того, если автор, инсценирующий рассказ, имеет довольно широкую возможность отбора эпизодов, отказа от побочных линий, то автор научно-популярного или общественно-политического диафильма в этом смысле строго ограничен. Как бы ни были плохи иллюстрации, как бы мало их ни было, сценарист обязан в литературном тексте раскрыть содержание избранной им темы.
Разные авторы, разумеется, по-разному подходили к построению публицистических и научно-популярных диафильмов. Со временем выработались и некоторые общие приемы, которые на первых порах казались удовлетворительными и которые на определенном этапе стали чем-то вроде производственных штампов. Продиктованы они были вполне понятным и правильным стремлением насытить диафильм глубоким содержанием при бедном и, можно сказать, «неигровом» изобразительном материале.
Одним из таких приемов, который стал чем-то вроде панацеи от многих бед, являлась «надпись отдельно». Это что-то вроде сноски или примечания к основному тексту. «Надписи отдельно» часто помогали сценаристам выходить из, казалось бы, безвыходных положений.
Поясним на типичном примере. Автору диафильма «Великий преобразователь природы», например, очень хочется привести цитаты из записок И. В. Мичурина о том, что с ранних лет им «владела одна страсть — выращивать и выращивать различные растения». Но этот текст хорошо сочетался бы с изображением юного Мичурина, занятого садовыми работами. Такого фото или рисунка не существует, и автор дает к этому тексту портрет мальчика с примечанием, набранным мелким шрифтом: «Мичурин пяти лет».
Другой пример. Автор серии о М. В. Ломоносове к отрывку текста, рассказывающему об исследованиях основоположника физики и химии в России, не имеет рисунка, на котором молодой ученый был бы изображен в лаборатории или хотя бы с колбой в руках. Вместо такого кадра автор дает фото серого и унылого здания, а в пояснении делает на кадре сноску: «Здание химической лаборатории Ломоносова — первой в России».
При помощи такой надписи-примечания можно было какой угодно текст положить на изображение, имеющее иногда весьма отдаленное отношение к существу образа.
В некоторых сериях «надписи отдельно» стали пестрить и повторяться чуть ли не в каждом кадре, причем объяснялось это чаще всего отсутствием подходящего изображения, а иногда просто тем, что прием стал привычным штампом.
Если «надпись отдельно» первоначально считалась удачной находкой, позволяющей рассказать о многом очень важном, но остающемся за экраном, то со временем составители диафильмов заметили минусы этого приема. Авторы, художники, редакторы пришли к пониманию кадра в диафильме как синтеза текста и изображения, заговорили об органически слитном монтаже текста и изображения на протяжении всего диафильма. «Надпись же отдельно» нарушала соответствие между изображением и текстом. То, что казалось на определенном этапе развития нового жанра достижением, счастливо найденным решением, стало препятствием.
Студия выпускала и выпускает много диафильмов, посвященных революционным деятелям, ученым, художникам, писателям, артистам. Нередко повторялся такой примерно стандартный прием:
Великий ученый Имярек явился одним из создателей такой-то науки. На экране портрет.
Он родился в городе Н., в таком-то году и детские годы провел там-то и там-то. Отдельно — дом, где родился Имярек.
В таком-то году он поступил в носкую гимназию, которую окончил первым учеником. Отдельно — здание гимназии и т. д.
На экране: портреты, титры, дома, памятники...
«Родился, учился, женился, добился, скончался» — в шутку говорили о такого рода биографиях.
Беда здесь не только в скудости зрительного ряда, лишенного действия, лишенного игровых моментов. Не меньший грех — невыразительный, анкетный текст, стереотипно повторяющийся в ряде биографических серий, и унылая, однообразная композиция диафильма.
Но не может ли сценарист заставить те же маловыразительные фотографии зазвучать по-иному, как-то переставить их, подчинить определенному сценарному замыслу, оживить свободным, наштампованным литературным языком? Может. Но для этого ему надо обладать своеобразным умением «обыгрывать» фотографию, то есть придавать малозначащему изображению выразительность и занимательность.
Рассмотрим пример иного построения биографического диафильма. Это диафильм о Якове Свердлове — одна из первых удачных, как нам кажется, попыток сделать целостный диаочерк об одном из самых замечательных соратников Ленина.